Арес - Страница 109

109

Однако ловкий паренек тут же пополз вновь и опять оказался между посетителем и стеной. Виктор бросил быстрый взгляд на мужчину и понял, что тот, возможно, даже не замечает постороннего. Взор нападающего горел огнем, чернобородый ловко перехватил палку и на полном серьезе собирался просунуть полуметровый диск между ног Антипова. Это явилось последней каплей.

– Кто так бьет?! – воскликнул Виктор и, изловчившись, перехватил орудие и выдернул его из рук мужчины.

Это получилось на удивление легко. Видимо, сказались плодотворные тренировки. Только теперь чернобородый соизволил обратить внимание на вошедшего.

– Отдай! – зарычал он, показав небольшие, но ровные зубы. – Отойди!

– Куда мне отойти, если он за мной ползет? – поинтересовался Виктор. – И зачем тебе палка? Чтобы мне ноги отбить?

– Только не выдавайте! – раздался откуда-то сзади и снизу просящий голосок. – Туннеа меня убьет!

Посетитель почувствовал, как в его штаны вцепились чьи-то руки. Чернобородый же воспринял происходящее со своей точки зрения, которая радикально отличалась от антиповской.

– Так ты его защищать вздумал?! – патетически воскликнул он, отшатнувшись. А потом замахал руками и добавил во всю мощь своих легких: – Отец Риксты здесь! На помощь! Все сюда!

«Вот дурдом, – подумал Виктор. – Отец еще какой-то… где он?»

Никаких отцов не было видно, зато очень скоро со стороны широкой лестницы, расположенной у дальней стены, раздался топот и на сцену выбежали трое молодчиков разного возраста – примерно от восемнадцати до двадцати пяти лет. Но возраст мало интересовал Антипова, а вот то, что они сжимали в руках, показалось очень даже любопытным. У одного из них наблюдалась какая-то колотушка, у другого – табурет, а у третьего – крепкий и опасно выглядящий железный прут.

– Бей его! Сначала бей отца! – раскомандовался чернобородый.

Троица резво устремилась в сторону Антипова. У Виктора мелькнула мысль, что если они собираются бить отца, то непонятно, почему орудия направлены на него. Он хотел было вежливо указать на ошибку, но не успел: ситуация потребовала немедленных действий во имя сохранения здоровья.

Посетителю удалось легко отбить подставкой табурет, от колотушки тоже получилось уклониться не сходя с места, а вот железный прут потребовал серьезного подхода. Антипов хотел было сделать шаг в сторону, чтобы богатырский замах неприятеля не достиг цели, но очень поздно вспомнил о том, что чьи-то цепкие руки держат его за штаны. Можно сказать, что вспомнил лишь в полете, когда, потеряв равновесие, рухнул на пол. Подросток тут же разжал пальцы, и Виктор сумел быстро перекатиться по полу так, что второй удар табурета тоже оказался холостым.

– Пинайте отца ногами! – предложил чернобородый.

Это предложение понравилось Антипову, особенно в сравнении с железным прутом, устремленным к нему. Молодой воин в ту же секунду очень посетовал на недисциплинированность троицы. Им ведь сказано, что нужно ногами, а не прутом. Поэтому посетитель быстро собрался с силами и ударил подставкой прямо по колену обладателя самого опасного орудия. Тот не смог устоять и завалился на бок. Виктор резво покатился по полу, хватая прут и игнорируя удар колотушкой по спине, защищенной кольчугой и гамбесоном, скрытыми под плащом. Вскоре визитер гостеприимного дома скульптора сумел подняться и встретить табуретку во всеоружии – так, как привык бить по щиту тренировочным мечом.

И когда Антипов оказался на ногах, сжимая в руках железную палку, это коренным образом изменило расклад сил. Через несколько секунд расколотая табуретка отлетела в сторону – туда же, где уже валялась выбитая из рук неприятеля колотушка, а доблестная троица бегала по залу, пытаясь уклониться от антиповских пинков, которыми он добросовестно награждал зазевавшихся. Паренек озвучивал битву восторженными воплями.

Именно эту картину заметил пожилой человек с длинными седыми волосами, в изумлении остановившийся на лестнице. Он был одет в белую рубаху и, что оказало на Виктора особенное впечатление, такого же цвета штаны.

– Что здесь происходит? – спросил старик, грозно нахмурив брови. – Я поручил тебе, Туннеа, поймать Риксту. А ты что делаешь? Почему лежишь на полу?

Чернобородый, который пытался опрометчиво атаковать Виктора и потерпел фиаско в виде не очень сильного удара палкой по ногам, кряхтя поднялся.

– Мастер, здесь нет моей вины, – сказал он, оправдываясь. – Просто отец Риксты напал на нас. Мы защищались.

– Какой отец? – удивился старик. – Вот этот, что ли?

Его палец показывал на Виктора.

– Ну да, – ответил Туннеа. – Он.

– Что-то он больно молод, – с сомнением произнес мастер. – Ты кто, незнакомец?

– Уж точно не отец этого, – ответил Виктор, грозно взирая на сбившихся в кучу противников, – не дядя, не тетя и даже не дедушка. Я вообще его в первый раз вижу, как и всех вас. И думаю, что лучше бы и не знакомился вовсе.

– А кто ты? – Вопрос прозвучал, одновременно заданный и стариком, и чернобородым.

– Торговец, – пояснил Антипов. – Зашел, чтобы узнать кое-что по поводу скульптуры, а на меня напали.

Дальнейшее общение между стариком и Туннеа не подлежало конструктивному осмыслению, потому что состояло большей частью из восклицаний и аллегорий. Мастер оказался весьма красноречив. Однако Виктор сумел напрячь свое воображение и понять, что же случилось. Оказывается, Рикста, молодой подмастерье скульптора Беннера, не чувствовал себя счастливым на избранном жизненном пути. То ли потому, что его все обижали, то ли оттого, что стезя подсобного работника была малопривлекательной, но паренек решил разнообразить свой тусклый быт. Для этого он начал вносить небольшие, но важные усовершенствования в гипсовые скульптуры в виде ингредиента – измельченного мела, который при добавлении в раствор приводил к тому, что высохшие изделия становились хрупкими и крошились. Каждая такая диверсия следовала строго после наказания за другие деяния, казавшегося Риксте несправедливым. В конце концов, когда Беннеру надоело, что с его скульптурами происходит непонятно что, за раствором было установлено тайное наблюдение старшим подмастерьем. Вскоре виновный был найден. И Виктор умудрился подоспеть аккурат к первому акту кары, который именовался «поимка». Также выяснилось, что ошибка Туннеа насчет отца вполне извинительна. Паренек, которого пытались отловить, убегал и грозился, что вот-вот явится его отец и тогда всем придется плохо. Учитывая избитую троицу, в какой-то мере это предсказание сбылось.

109